Айдан Салахова - моя крёстная мать как коллекционера Aidan Salakhova was my godmother when I emerged as a collector фотограф Владимир Глынин Я называю нонконформистами московских художников послевоенного поколения, которые не признавали социалистического реализма и смело экспериментировали с формой и содержанием своих произведений. Их также называют шестидесятниками, неофициальными художниками, а их искусство – андеграундом, «другим искусством» и иногда «вторым русским авангардом». Устоявшегося термина пока нет. Они были «за бортом» советского искусства, но диссидентами не были. Они были далеки от приспособленчества, социального заказа, конформизма, то есть стремления быть как все, от того, что сегодня называют мейнстримом. Нонконформист - скорее мироощущение, чем образ действий. Для меня отечественное изобразительное искусство шестидесятых и семидесятых годов по ценности делится на две примерно равные части: созданное официальные художниками и созданное шестидесятниками. При этом численность официальных художников составляла более десяти тысяч, а нонконформистов было не более 50 человек. Из этих цифр получается, что мера таланта каждого шестидесятника была в десятки раз больше, чем советского художника. Талантливые люди талантливы во всём, многие из них стали авторами прекрасных стихов, романов, эссе, воспоминаний, были музыкально одарёнными. Они работали взахлёб и так же азартно жили, и не ныли от превратностей судьбы. Гению нужна свобода, без неё нет творчества, остаётся лишь ремесленничество. Общепризнано, что Анатолий Зверев и Владимир Яковлев были гениальным художниками, а среди соцреалистов гениев не наблюдается. Со второй половины семидесятых годов многие из них жили за рубежом, но это мало влияло на них: в их сердцах и в творчестве всегда жила Россия. По самому большому счёту, они изменили свою страну. С одной стороны, они стали промежуточным этапом между первым русским авангардом и современным российским искусством включая contemporary Russian art, а с другой, каждый из них сам по себе – совершенно особое явление в отечественной культуре. Каждый абсолютно уникальный автор, чьё произведение издалека узнаваемо даже без подписи, это не просто индивидуальный стиль и манера письма, авторская техника и свежие художественные приёмы. Каждый из шестидесятников обладает «лица необщим выраженьем». Они не копировали мастеров первого русского авангарда, да и современным им западным художникам не подражали. Жаль, что их творчеством пока восхищаются только профессионалы и ценители искусства, а до широкой публики дело пока не дошло. Жизнь нонконформистов была непростой. Им не давали мастерских, им завидовали бездари от социалистического искусства. Их ненавидели за внутреннюю свободу и нежелание ходить строем. Их поливали грязью со страниц газет и журналов, их избивали, мешали жить и работать. Но не сломили. Стихия самопознания и поиска, захлестнувшая их, подарила замечательные художественные открытия. Каждый стал творцом собственной Вселенной. Разгромные статьи в газетах и увольнения с работы заставили многих шестидесятников как бы «уйти в подполье». Отсюда название андеграунд. Художники, фактически лишённые средств к существованию, крутились как могли: работали дворниками, истопниками и сторожами, украшали колхозные клубы, подхалтуривали под псевдонимами в издательствах, а на заработанные деньги сами покупали холсты и краски и творили на чердаках, в подвалах и коммуналках. Некоторые самые известные шестидесятники вели истинно богемный образ жизни, немеренно пили, некоторые злоупотребляли расширителями сознания. Государство не покупало их работ – они продавали их за бесценок знакомым и иностранцам. Государство запрещало им выставляться – они устраивали несанкционированные квартирные выставки и «бульдозерную выставку». Государство не выпускало их в профессиональные поездки за рубеж - они эмигрировали по израильской визе. Нонконформизм – это не стиль, а мировоззрение. Это личная и творческая независимость художников. Их объединяла не общая программа, а азарт свободного полёта.

Excitement of free artistic endeavour There is a crack a crack in everything That’s how the light gets in Leonard Cohen   My Nonconformists are Moscow artists of the post - World War II generation who scorned Socialist Realism and were innovative in the form and substance of their work. They are also referred to as the Sixties’ generation artists or the Unofficial artists while their art is labelled underground, “other art” or “second Russian avant-garde”. Anyway, there is no generally accepted term to pinpoint them. They were far from timeserving, social obedience, conformism, from toeing the line, far from whatever was mainstream. They were off limits for Soviet art but they were not political dissidents. Being a Nonconformist is a world-view rather than a mode of action. I appreciate the oeuvre of Nonconformists as high as that of all the Soviet official artists en masse, for me the Russian art of the Twentieth century Sixties and Seventies consists of two equally valuable parts. Please take note that the body of official painters was well over ten thousand, while there were just around fifty Nonconformists. Comparing these figures clearly shows that talent-wise, every single Nonconformist was worth dozens of Soviet official painters. Talented people are talented in everything they do: many Nonconformists wrote excellent verse, novels and memoirs and were amateur musicians. They worked with gusto and lived recklessly, never whimpering on turns of fortune. A man of genius needs freedom, there is no creativity without it; only hackwork flourishes without freedom. It is commonly accepted that among Nonconformists at least two, Anatoly Zverev and Vladimir Yakovlev, were painters of genius, while Socialist Realists produced none. From the second half of the Seventies many Nonconformists emigrated, yet this did not change them: only Russia lived in their hearts, their souls and their pictures. At the end of the day, they changed their country. On the one hand, they are a link between the first Russian avant-garde of the early Twentieth century and contemporary Russian art; on the other hand, each of them individually is a phenomenon quite apart in the art and the culture of this country. Everyone is absolutely unique; his pictures can be recoginsed at first sight even without signature; each features not just an individual style and manner of painting, versatile technique and fresh artistic method: moreover, each Nonconformist has a strong artistic personality. They did not follow in the steps of the first Russian avant-garde, neither did they imitate contemporary Western artists of their time. I wish the public at large admired them now, but so far only professionals and connoisseurs do. The life of Nonconformists was difficult. The Soviets denied them atelier studios; Socialist art botchers envied them. Nonconformists earned hatred for inner liberty and refusal to march in formation. The press insulted them; they got beatings; their life and work were hampered, yet all this failed to subdue them. There is no way to subdue the elements: the elements of self-actualization and quest overflowing them yielded splendid artistic discoveries. Each Nonconformist became the maker of his own Universe. Communist pressure and dismissals made them sort of go underground. An underground artist was denied most opportunities to earn his living and took up sundry work as street cleaner, boiler man, watchman; he readily signed up for decorating a village community center, under pseudonym he did graphic work in editorial offices and publishing houses; he spent all money thus earned to buy oils and canvasses and went to his makeshift basement or rooftop studio or to his shared flat and painted there. Some of the most celebrated Nonconformists lead a loose bohemian way of life drinking and drugging themselves to death. The Soviet State did not buy their pictures – they sold them to foreigners for next to nothing. The Soviet State prohibited them to exhibit their works – they mounted unsanctioned apartment exhibitions in flats and organised the open-air “Bulldozer exhibition”. The Soviet State did not let them go abroad to travel as professionals – they emigrated using Israeli visas. Non-conformism is not a style but a world outlook featuring personal and artistic independence. It was not a common program that united the Nonconformists, it was the shared excitement of free artistic endeavour. Art is the most intense mode of individualism that the world knows. Oscar Wilde. Taste is a blend of primeval archetypes and kitsch against a background of accumulated cultural noise. The devil and good taste are in the balance. Iskander, April 30, 2015. The ultimate success in life is not success in art or in business. It is success in the art and the business of life. Iskander, September 30, 2015