Александр Харитонов. Оплакивание младенца. Посвящается Лермонтову и Боттичелли. 1963. Бумага, тушь. 19,5 х 27 см.
Alexander Kharitonov. Lamentation over Infant. Dedicated to Lermontov and Botticelli. 1963; black ink on paper; 19.5 by 27 cm.
Харитонов Александр Васильевич, 1931 – 1993.
Художник-самоучка, чисто русский самородок. Когда началась война, семья была эвакуирована из Москвы под Каширу. Чтобы семья не погибла с голода, мальчик пошёл работать пастухом. После войны работал маляром и истопником. Поступил было в детскую художественную школу, где быстро стал одним из лучших учеников, но вынужден был уйти, потому что должен был содержать семью. Повзрослев, Александр серьёзно увлёкся древнерусской культурой: учил церковнославянский язык, изучал особенности византийской и древнерусской иконописи, прикладного искусства. Харитонов часто и подолгу, особенно в последние годы, жил в деревне под Загорском. Зрелый период его творчества начался уже в конце хрущёвской «оттепели» с погружения в христианскую религию и философию. Будучи с детства глубоко верующим человеком, Александр стал писать картины на религиозные темы. Глядя на них сегодня, не нужно забывать, что создавались они в стране воинствующего атеизма. В советские времена религиозная тема в искусстве была под запретом. Отваживались на неё лишь немногие художники-нонконформисты.
Художник от обывателя отличается прежде всего свободой. Обыватель умён, хитёр, осторожен, но не свободен никогда. Собственный ум делает его рабом унылого эгоизма и реализма. Художник свободен до безумия: он неосторожен. Он с рождения состоит в группе риска. Звереву, Харитонову, Плавинскому алкоголизм дал право не подчиняться никому, оторваться от государства. Пьяный человек свободен, пока его не сажают в вытрезвитель или в дурдом. За это было дорого заплачено. Глядеть им в лицо было страшно. Быть может, они - искупительные жертвы, и подсознательно истребляли себя, стыдясь беречь свою жизнь, любить своё здоровье. В данном случае алкоголизм ни в коей мере не политический протест, а скорее нравственный бунт.
Харитонов был запойным пьяницей: до 20 лет не пил ни капли, после первой же рюмки полетел в затяжной запой. То работал с утра до ночи целый месяц, то неожиданно срывался и уже пил целый месяц, не просыхая. Допившись до зелёных чёртиков, понял: надо завязывать. Ему наши психитара-гипнотизёра. Он пришёл к нему на дом. Мать Харитонова деликатно ушла к соседям. Сеанс начался. Врач пронзительно смотрел в глаза, манипулируя блестящим шариком, плавными руками делая успокаивающие пассы и магнетическим голосом внушая: «Вам хорошо… Вы спите… Вы спите…» Но когда кукушка прокуковала половину девятого, разлепив глаза, Харитонов с воплем вскочил «Какой, к чёрту, «вам хорошо»! Магазин закроется, пока я тут буду спать на стуле! Дуем за водкой!» Когда мать вернулась, она увидела врача и пациента, ползавших на четвереньках. Оба были пьяны как зюзи. Так Харитонов загипнотизировал гипнотизёра без всяких пассов.
На рисунке из моей коллекции изображён младенец, с наслаждением «забивающий косячок», над ним поднимается облако дыма анаши. Мать и родственники заламывают руки и причитают.
Источник: З. Плавинская. Александр Харитонов». Подписное издание, М, «Магазин искусства», 2004.
|
